procol_harum

Говна в России много, оно везде. По траве не ходи, осторожно ступай, там может быть насрано. А как часто с людьми происходило, что они вляпывались в говно, потом оттирались! Особенно у речки – пойдешь в сторону переодеваться, обязательно вляпаешься. Иной раз идешь по парку ранним утром - солнце, красота, и вдруг на тропинке – куча говна. Причем прямо посередине тропинки, а не рядом где-то. Бывало, что кучу говна навалили на парковой скамейке. Специально навалили.

И запах говна был распространен и приемлем. В общественных туалетах были навалены кучи говна, люди садились и добавляли еще. Никого это не смущало.

А интересно еще, что не было никакого стеснения садиться срать рядом с кем-то, со знакомыми или незнакомыми людьми. Сидели рядом, срали, еще и разговоры заводили. Могли спросить бумажки, чтобы подтереться.

Так было не только в городских общественных уборных, но и в туалетах научно-исследовательских институтов. Там, где ученые. У них стояли унитазы, а перегородок между ними не было. Сидели как ни в чем не бывало, срали и вели разговоры на производственные темы. А что такого? В 70-х г.г. я слышал историю, что Индия не приняла в эксплуатацию советский военный корабль, потому что там все туалеты были смонтированы без перегородок.

Заходя в общественные туалеты, я часто удивлялся, откуда там на стенах и на дверях говняные полосы. Долгое время я не придавал этому значения, а потом спросил у товарища. Тот мне напомнил стишок, который часто можно было прочесть в туалете: «Позор тому на всю Европу, кто пальцем вытирает жопу».

Оказывается, эти говняные полосы получались оттого, что люди вытирали жопу пальцем и потом проводили этим пальцем в говне по стенам. А многие, я наблюдал, вообще не подтирали жопу, так и ходили с жопой, сильно замазанной говном. А что? У кого-то претензии?

Говно как скрепа

Из статьи Максима Горького о Ленине:

«Мне отвратительно памятен такой факт: в 19-м году, в Петербурге, был съезд «деревенской бедноты».
Из северных губерний России явилось несколько тысяч крестьян, и сотни их были помещены в Зимнем дворце Романовых.
Когда съезд кончился и эти люди уехали, то оказалось, что они не только все ванны дворца, но и огромное количество ценнейших севрских, саксонских и восточных ваз загадили, употребляя их в качестве ночных горшков.
Это было сделано не по силе нужды, — уборные дворца оказались в порядке, водопровод действовал.
Нет, это хулиганство было выражением желания испортить, опорочить красивые вещи.
За время двух революций и войны я сотни раз наблюдал это темное, мстительное стремление людей ломать, искажать, осмеивать, порочить прекрасное...»

***

В 1995 году во время Первой чеченской войны я разговаривал с беженкой из Грозного Фатимой. Я задал ей стандартный журналистский вопрос: "Что вас поразило больше всего? Танки? Бомбы?". Она подумала, а после смущенно сказала: "Русские солдаты заходили в пустые дома и... какали в наши постели. Извините. Да, какали, накрывали дерьмо одеялом, снова какали и накрывали всю кучу подушками. Мы не могли поверить".

***

В марте 2022 года беженка Наталка из Черниговской области на мой вопрос "Что Вас поразило больше всего во время оккупации?", ответила: "Они занимали наши хаты и срали в кровати".

***

"После митинга в Большом театре, где была масса артистов и всякого народа, причастных к театру, уборная при ложах так называемых министерских и ложи директора, в которых стены были покрыты красным штофом, по окончании митинга были все загажены пятнами испражнений, замазаны пальцами".

Воспоминания Константина Коровина о 1917-м годе.

***

1935 год

1 марта

До какой степени город запаршивел!
Грязь на улицах, грязь во дворах. Есть дворы, представляющие сплошной ватерклозет и не где-нибудь на окраине, а в самом центре на Петровской улице, где помещается целый ряд учреждений и магазины, так называемый ГУМ. Вся гуляющая публика, а временами по вечерам ее бывает целая туча, идет испражняться в открытые ворота в огромный двор, другая часть за малым отправлением в Итальянский переулок и на другой день утром тротуар до самого сада Сарматовой буквально залит, а далее ворот к Греческой улице и загажен.

И таких мест на протяжении Петровской улицы несколько. Дворы политы экскрементами, потому что ватерклозеты не очищаются, так как санитарный двор не может исполнить частные поручения, ямы переполнены, нечистоты разливаются по двору, в разные углубления, в особенности, если двор мощенный. Так называемое приличие у обывателей вытравлено, и на улицах публика постоянно останавливается, и даже садится и даже днем, в особенности не в центре города.

Из дневника П. П. Филевского.

***

Когда через пять недель англичане покидали СССР и составляли обращение к правительству, так называемую декларацию, ни Слуцкому, ни Горбачеву, ни целой плеяде видных коммунистов не удалось заставить их выбросить из декларации следующую фразу:

— «Необходимо признать, что санитарные условия во всех рабочих районах, которые мы посетили, крайне негигиеничны и требуют немедленной реформы».

***

По этому поводу мне вспоминается, между прочим, и такая сценка.

Время — 1932 год. Место действия — Дворец Труда. Кабинет Генерального Секретаря Профинтерна, товарища Лозовского. Товарищ Лозовский беседует с американской делегацией. Высокие, чисто выбритые, краснощекие американцы благоговейно взирают на руководителя международного профсоюзного движения и тщательно записывают в блокноты его, порой остроумные и меткие, порой просто нахальные ответы на их вопросы.

И вот, один из американцев решается задать еще один вопрос:

— Почему во Дворце Труда так антигигиенично устроены уборные, что за сто шагов уже знаешь, где они находятся?

Мы все — переводчицы и референты — затаили дыхание и ждем: что то ответит «сам»?

«Сам» Лозовский, засунув большие пальцы в кармашки жилета, откидывается в кресле, обводит американцев насмешливым взглядом и говорит:

— Мы предпочитаем иметь вонючие уборные, но власть советов, чем иметь чистые уборные и быть под пятой у буржуазии.

Секунда недоуменного молчания. Затем взрыв аплодисментов. Лозовский победоносно оглядывается на Кастаньяна и других коллег — профинтерновцев.